Пусть даже рухнет курс рубля

Любовь не стоит ни рубля,

Точнее стоимости нету.

Нельзя купить ни ту, ни эту.

Как те полцарства за коня.

Любовь не делят, ни кроят

И не находят, ни теряют,

Как вещью ей не обладают,

В ячейке банка не хранят.

Любовь у каждого своя,

И потому она бесценна –

Что без цены, то неизменно

Пусть даже рухнет курс рубля.

Знай

Пусть заметят – бледен ты  на вид.

Утверждай, что это ерунда

И не признавайся, где болит,

Знай, ударят именно туда.

Фонари

Простоишь всю жизнь ты у обочины

Фонарём с плафоном, что разбит.

Радости твои давно просрочены,

А у бед ещё приличный вид.

И тебе не пашется, не сеется,

Потому и урожай не ждёшь.

И всё время лечится, болеется,

Даже летом прошибает дрожь.

Жизнь так и закончишь у обочины,

Ни на грамм свой не поправишь вид.

Сколько их стоит вон – раскурочены,

Фонарей с плафоном, что разбит.

Замаринованное лето

И пусть тепло уже отпето

И холод на губах.

Замаринованное лето

По банкам в погребах.

Оно вернётся к нам зимою

Польётся аромат

Такой, как летнею порою

Когда выходишь в сад.

Неделимость

Ещё из той же серии, то есть разысканных во время лежания в больничной палате в архиве набросков.

Душа даётся неделимой.

Слабинка – трещиной насквозь,

Тебя расколет – части врозь.

И ей уже не быть единой.

И будешь словно поленница

Из сложенных рядами дров,

Познавших силу топоров,

Что от пинка уже валится.

Такому греть чужие руки

Ведь путь всего один – в костёр,

Чтоб освещать чужой шатёр

Иль разожжённого со скуки...

Пусть быть тебе везде гонимый

Не дай себя растратить в дым,

Душою будь всегда един,

Как изначально неделимой.

Прошлое

Не стекает прошлое, как вода с гуся,

Прикипает к нам оно надёжно.

Ничего из прошлого нам стереть нельзя,

Но дорисовать, конечно, можно.

Третий нокдаун

в боях за титул чемпиона мира по боксу, по правилам, три нокдауна в течение одного раунда означают поражение.

Два нокдауна за год,

Будет третий – кончен бой.

Так судьба с размаху бьёт,

Тут не выдержит любой.

Я же всё к канатам жмусь,

Ни полшага чтоб вперёд.

Если я не увернусь,

Размахнётся и добьёт.

Европа

В программе Biss & Kajs на шведском телевидении главными героями являются какашка и струя мочи.

Разглядывал я карту с микроскопа,

Ошибочность оценок тут видна.

Европа, уверяю вас, не жопа,

А куча, пребольшущая, говна.

Игла

Зарастёт всё постепенно

И до свадьбы заживёт.

Что-то колют внутривенно,

Гадость эта вены жжёт.

Скоро их и не найдётся,

Как растают на руках.

На ногах искать придётся,

Чертыхаясь – в матерках.

Ты прости меня сестрица,

Я не прячу вен узлы.

Это тело так боится

Чужеродности иглы.

Зритель

Господь как зритель – мы на сцене

Играем наш земной мирок.

Кто на нормальном, кто по фене,

Свой произносим диалог.

Господь и тем и тем внимает,

Ведь он заклятый театрал.

Но вот со сцены изымает,

Коль посчитает – отыграл.

Плюет на облико морале,

На всех – актёров и актрис.

Как хорошо бы ни играли,

Нам не дает сыграть на бис.

Сменить тебе не может маску,

И подсказать что говоришь,

Менять завязку и развязку,

Не может – он же зритель лишь.

Дружба

Дружба – это круглосуточно,

Перерывов нет.

Дружба – это же нешуточно,

Как физкульт-привет.

Дружба – это не сезонное,

Длится круглый год.

Дружба, как дыра озонная

Ширится, растёт.

Баба с ведром

Чем меньше строк, тем больше мысли

Ты в них сумеешь поместить.

Баланс такой, как в коромысле,

Чуть перелил, дано пролить.

И потому, всё отмеряешь,

Слова чуть капаешь в строку.

Ты бабу мне напоминаешь

Ту, что с ведром на берегу.

Разбить стекло

Они ничего не читают,

Безлики они, как картон.

Что каждый из наших знает,

Не знает их сотня тонн.

Потерянное поколенье,

Потерянной нами страны.

Но верю я тем не менее,

Вернутся, кто будут, как мы.

Объявлены финалисты премии «Наследие» 2015

Мне вот интересно 27 июля объявили финалистов, а 20 августа мне пришло очередное письмо о том, что мои произведения отобраны жюри для участия в конкурсе на премию «Наследие» кликаем по названию, для тех кто читает в блоге. Не зря я всё бодаюсь, не отвечаю на письма и не публикую свои произведения в рамках данной премии, впрочем, как и в рамках других. Там вообще всё попутано, когда деньги, когда стулья. Одно успокаивает, что среди финалистов есть Юрий Семецкий и Вонтер Лак.

Анна на шее

Женщину, что я люблю, как преданную мать своему сыну. Мать для меня – это больше чем Бог, зовут не Анна – это обобщенное от понятия «женщина». Но она для меня, как орден Анны (читайте Чехова). Такую нельзя перестать любить. В стихе о том и говориться, что силы даёт нам не Бог, а те, кто с нами рядом.

Цыганка только смерть сегодня мне пророчит

И счастья ни на грамм и даже ни на грош.

Я знаю, что Господь меня не обесточит.

Вчера он мне сказал: «Ты много проживёшь».

Я много проживу, переживу скорее,

И многое могу, как много в прошлом мог.

Любимая моя, как Анна, что на шее,

Даст силы сделать то, что говорил мне Бог.

Пистолет

Бог не спасёт,  тут нужен пистолет,

Без пистолета явно не отбиться.

Но выстрелишь, и ждёт тебя темница,

Где с трёх сторон открытый туалет.

Но всем страданьям будет оправданье,

Ты настоял, как надо, на своём,

А там пусть мочат плёткой и дубьём.

Придёт с годами к боли превыканье.

Носки

Любимый может только «пахнуть»,

«Воняет» не любимый муж.

Стакан любимый может ахнуть,

И речь его не будет чушь.

Пусть трезвым скажет не любимый,

В речах ни слова не понять.

И кто любим – неповторимый,

Не любишь,  повод изменять.

И разбросать носки в квартире –

Любимый может позволять.

Кто нелюбим мишенью в тире,

В него не грех и пострелять.

Сказал я вам – вы проверяйте.

Ну, это в смысле про носки.

Но всё же первыми стреляйте,

На тоже вы и мужики.

Бог и Дьявол

Молодым считал –

у жизни есть начало,

Нет конца,

но вот мудрея понемногу.

Понял я, что всё конечно

…  полегчало.

Закурил, пробормотав:

– И, слава Богу.

Вечно жить –

но то сплошное наказанье,

Бог вон с Дьяволом

давно уж никакие.

И ведут себя, как люди,

что за гранью,

Умереть бы,

ни хера,

они живые.

И скорее не довольны,

что бессмертны,

Понимают,

ничего нет жизни гаже.

Не поспоришь –

компетентные эксперты.

Соглашаюсь,

что жить вечно

на хера же.

Угли

Напрасно обо мне не гугли

В сети, провайдера браня.

Все ссылки  биты – это угли,

Всё, что остались от меня.

Пришлось уйти из интернета,

Когда из жизни я ушёл.

С тоскою вспоминают где-то,

Как про Союз и комсомол.

Не вдаваясь в детали

Как часто не вдаемся мы в детали,

Ход рассуждений шумен, как кагал.

А потому и выводы в финале:

Что правы были те, в кого стреляли

И тут же правы те, кто в них стрелял.

Вот потому, мы и за тех и этих

И тут же ни за этих, ни за тех.

И в том противоречья не заметив,

Хохочущего над собою встретив

Не понимаем, чем же вызван смех.

Тоска, любовь и Я

Долгими, пустыми вечерами

Прошлое проигрываю вновь,

Что-то же, но было между нами

И считаю, то была любовь.

Так живу – накоротке с тоскою,

Что теперь мне освещает путь.

Мы же были влюблены с тобою,

И, как говориться, не чуть-чуть.

И шероховатости терпелись

И прощались грубые слова.

Мы друг в друга потихоньку въелись,

Как в гербе Российского орла.

Не смогла ты, и не дотерпела

И ушла, ни слова говоря.

И смотрели вслед, осиротело,

Мы втроём: тоска, любовь и Я.

Пресса

По мне сегодняшняя пресса,

Напоминает пекинеса.

И развлекает лишь бабуль,

Была бы, скажем как питбуль.

Но смотришь ни зубов, ни веса,

Как измельчала всё же пресса.

Бывают такие ночи

Бывают такие ночи,

Клокочущие от боли.

Когда не до сна короче,

И ты примеряешь роли.

Того кто сегодня умер,

А был он здоров зараза –

Его переехал бумер,

От этого умер сразу.

Даже спасать не пытались,

Понятно же – бесполезно.

И дальше машины мчались,

Кэмэ прибавляя резво.

А ты проходил и видел,

Асфальт, что окрашен кровью.

Убитый в разбитом виде

Сегодня у изголовья

Кровати твоей. И стонет.

Стон – это нить между вами,

Затем обоих хоронят….

Вы часто кричите ночами?

Бывают такие ночи….

Зачем

Давно хотел написать это сообщение, но как-то не складывалось. Если честно, ежедневно возникало желание закрыть блог. Бессмысленно делать то (писать стихи), если это ни кому не интересно, возможно я не умею хорошо писать, чтобы заинтересовать читателей. От подобного шага меня удерживают всего несколько человек, которые с постоянством читают то, что я пишу и моя писанина находит отклик. Это Дедушка Крылов (Саратовская область), Dodo (Париж), Ирина Корсун (Краснодар), Сергей (Москва) и almast (Миргород. Украина). Вот пару дней, начал заходить и читать меня неизвестный из Тюмени, надеюсь, он у меня задержится. Только благодаря им блог ещё не закрыт. Сотня подписчиков с блогер и более пятисот с Google + - это пустышки. В Google + ставят плючики, которые ничего не значат, типа видел и прошёл мимо. Они если и прочли, то не больше одной страницы, так сказать формальные подписчики. Прочли и пропали, оставив о себе след в виде подписки. А собственно зачем?

Носки

Человек для себя тоже, что образок,

Что в окладе мазков золотых.

Для него даже запах соседских носок,

В десять раз неприятней своих.

Зачем

Дни катились дорогой не тряской,

Собираясь в любовный роман.

Был окутан безумною лаской,

Словно лес, погруженный в туман.

Но со временем стало светлее,

Уходил с каждым шагом дурман.

Ты, о ласке своей сожалея,

На эссе разбивала роман.

Всё короче его эпизоды.

Вот страница, где только строка.

Затянуло туман в дымоходы.

А затем, только слово «Пока!»

Мы расстались спокойно и мило.

Ты гуляешь с другим под луной.

Ах, зачем?

Ах, зачем это было!

Ах, зачем это было со мной!

Понедельник

Собравши сил и поднатужась.

Встаю, не выходной уже.

И понедельник сеет ужас,

В моей измученной душе.

След в след рабочие недели,

Где вместо дома кабинет.

И нет находок лишь потери –

Пять дней, в которых жизни нет.

Чаша

Она была, была как песня

И вдруг настала тишина.

Она ушла и хоть ты тресни,

Не запоёт уже она.

Любовь лежит разбитой чашей

Огня былого, не храня.

Любовь была когда-то «нашей»,

Но вот осталась у меня.

Всё в чёрный цвет былое крашу,

Чтоб не жалеть о нём. Увы

Конечно, можно склеить чашу,

Но будут кожу резать швы.

Шутка

Всех недостатков у меня не счесть,

Их как травинок целые поля.

А потому принять таким как есть,

Пожалуй, сможет только лишь земля.

Устал

Устал от жизни – на слово поверьте,

Устал от этой вечной суеты.

И с вожделеньем жду прихода смерти,

Как бредят валерьянкою коты.

Мой разум всё, что пройдено итожит,

Что сделано обратно не вернуть.

И лишь одно, одно мне сердце гложет.

Что некому продолжить будет путь.

Оле С.

По воскресеньям ставишь богу свечку,

Законов соблюденья образец.

Однажды кто-то вылетит на встречку

И правил соблюдению конец.

Но, слава богу, спас тебя отбойник,

И не пришлось дорогу отмывать.        

Как говорил когда-то дед покойник,

В России безопасна лишь кровать.

Но жизнь никто не проживает лёжа

И не пройти, минуя сеть дорог.

Не спорю я, помог, возможно, боже,

Я сделал тоже б, если только мог.

Чертёж

Как много надо бы успеть,

Ведь жизнь без дел всего чертёж.

То, что ты можешь умереть,

Ещё не значит, что живёшь.

Страх

Как жаль, что станут дни короче,

Пустынно будет во дворах.

Ты до конца с начала ночи

На боль, накручиваешь страх.

Ждешь как спасения рассвета,

Боишься оборвётся нить.

Но слышал день полярный где-то

И в этом дне мечтаешь жить.

Надеясь, там отпустят страхи,

Забыв, затем полгода ночь.

Полгода, будешь как на плахе,

Темно и страх терпеть невмочь.

Сжимает кольца всё сильнее,

Но не выдавливает боль.

Рассвет…. вон люди на алее,

И ты над болью взял контроль.

Ах, свет дневной, какое чудо,

Вот стала точка запятой.

Страх отпусти, ушёл паскуда,

Жаль он вернётся с темнотой.